Как профессионалы из Стамбула помогают тюменцам, сколько стоит лечение и почему надо тщательно выбирать зарубежные клиники, рассказал руководитель представительства медицинского центра «Анадолу» в Тюмени, ХМАО и ЯНАО Владимир Бутов.
- Владимир, как получилось, что вы стали представителем турецко-американской клиники «Анадолу»?
- В 2010 году моей маме поставили онкологический диагноз. Как часто это бывает в России, поставили его на четвертой стадии, с метастазированием. Я помню, как онколог мне сказал, что маме осталось жить два-три месяца. На семейном совете мы решили не сдаваться, обсудили варианты, куда можно обратиться за помощью, и отправили медицинские документы в различные клиники Германии и Израиля, в клинику Джона Хопкинса в США. Именно в последнем учреждении нам и предложили посетить медцентр «Анадолу» в Стамбуле (Турция). Турецкий центр сотрудничает с американской клиникой, большинство врачей там специаисты с американским образованием или опытом работы в США. Было принято решение лететь. Маму прооперировали, потом начался долгий курс химиотерапии. Она прожила не два месяца, как было обещано российскими врачами, а более трех лет.
После того, как я вернулся в страну, медицинский центр «Анадолу» начал развивать российское направление. Это происходило в 2011-2012 гг. А так как я долгое время находился в клинике с мамой, познакомился с врачами, с руководством, узнал специфику их работы, мне позвонили и предложили представлять центр на территории Тюменской области, ХМАО-Югры и Ямала. В итоге наше представительство работает с 2012 года.
- Что из себя сегодня представляет клиника?
- Это большой многопрофильный турецко-американский медицинский центр. Мы локально находимся в Стамбуле. При этом мы аффилированы с John Hopkins Medicine, одной из лучших клиник Америки. Одним из самых мощных направлений медцентра является онкология. В этой области мы оказываем практически все услуги, начиная от диагностических программ (ПЭТ-КТ, 3 ТЭСЛА МРТ, КТ), педиатрической онкологии, пересадки костного мозга, радиоэмболизации, передовых методов лечения рака (таких как «КиберНож», роботизированная хирургия, жидкая биопсия), заканчивая сложными операциями.
В клинике работают одни из самых маститых профессоров в мире. В частности, профессор Джемиль Уйгур работал в Мемориальной больнице Нью-Йорка больше десяти лет. У нас он возглавляет онкоурологическое отделение. В центре работает радиационный онколог, научный сотрудник онкологического института Гарвардского университета, профессор Хале Башак. Отделение гематологии возглавляет профессор Зафер Гульбаш, который работал в престижном Техасском онкологическом институте М. Д. Андерсона. Кроме этого «Анадолу» — это не только онкологическое направление, это еще и гинекология, урология, хирургия, ЭКО, ортопедия и другие. Например, отделение ЭКО возглавляет профессор Ельского университета в США Айдин Араджи.
- Расскажите о сотрудничестве с клиникой Джона Хопкинса?
- Это один из крупнейших и известных медицинских центров мира. «Анадолу» находится в партнерстве с клиникой Джона Хопкинса уже 12 лет. Мы делимся опытом, получаем консультации, проводим совместные операции и, конечно, следуем всем протоколам лечения и менеджмента, которые используют в клинике. Такого рода сотрудничество возможно только при строгом соблюдении американских стандартов качества оказания медицинской помощи.
Например, у нас есть сертификат JCI (Joint Commission International) Объединенной международной комиссии по аккредитации медицинских учреждений. В России такую аккредитацию имеют лишь две клиники в Москве и Набережных Челнах.
К сожалению, больше в нашей стране нет клиник, которые соответствуют всем международным стандартам качества, безопасности пациента, клиентоориентированности. В Германии, например, лишь три центра имеют данную сертификацию, в Израиле — 20 клиник, в Турции — 47.
При этом сертификат JCI «Анадолу» подтверждает каждые три года. К нам приезжает комиссия из Америки, которая проверяет порядка 1 тыс. 300 пунктов в работе клиники. То есть можно представить, на сколько сложно получить JCI, и далее его подтверждать.
- Какие новые технологии используют в «Анадолу»?
- В нашей клинике мы стараемся не делать открытых операций. Все вмешательства в организм проходят либо лапароскопическим, либо роботоассистированным методом. Что касается лучевой терапии, то мы были первым медицинским центром, который в 2004 году начал применять систему «КиберНож» (лечение опухоли без разрезов и боли). Это абсолютно бескровный и бесконтактный способ лечения онкопатологий. Очень часто данный вид лечения применяют при опухолях головного мозга, раке легкого.
В лучевой терапии мы используем аппарат самого последнего поколения — систему «ТРУБИМ». Количество данных установок в мире можно пересчитать по пальцам.
В начале 2016 года у нас появилась абсолютно новая технология диагностики рака по нескольким каплям крови — жидкая биопсия или СТС (исследование циркулирующих опухолевых клеток). Он пришел к нам в 2015 году из США. Обычно для диагностики онкологической проблемы используют МРТ, КТ, ПЭТ-КТ. Но тут важно понимать, что данные диагностические методы могут определить наличие опухоли только, если она уже сформировалась и имеет размер больше 5 мм. Однако жидкая биопсия позволяет выявить опухоль до момента ее формирования, на ранних стадиях. У пациента берут 7,5 мл крови, и уникальная технология CTC помогает выявить раковые клетки в крови, определить их локализацию, понять, есть ли какая-то предрасположенность к онкологии или наличие онкологии, и о каком виде рака идет рачь. Данную процедуру может проходить абсолютно любой человек, даже беременная женщина, нет никаких противопоказаний.
Точность анализа 99%, стоимость — 900 долларов.
Единственное ограничение — по данному анализу нельзя поставить саркому (рак кости). В России такой анализ не делают. Провести процедуру можно в США и нескольких медцентрах Европы.
- Есть планы по открытию филиалов медицинского центра?
- Планов по развитию филиальной сети на данный момент нет. Нужно объективно понимать то, что это очень большая и ответственная работа. Кстати, у нас были такие предложения от представителей разных регионов таких как Казань, Уфа, Тюмень и других. Нам предлагали выделить участок земли, снизить налогообложение. Но на сегодняшний день расширение такого формата не рассматривается.
- Владимир, сколько жителей региона прошли лечение в вашей клинике?
- За четыре года работы было принято порядка 400 пациентов. Все они прошли лечение в «Анадолу». В неделю поступают десятки запросов от пациентов. Большинство приходят к нам в наш офис и приносят с собой все имеющиеся у них на руках медицинские заключения, снимки и так далее, рассказывают о своей проблеме. Пациенты из ХМАО, ЯНАО и Тюменской области в основном отправляют свои документы по электронной почте. К нам может обратиться любой человек с любыми патологиями. Медицинские документы переводятся на английский язык, загружаются в систему медцентра и попадают на рассмотрение наших профессоров. Обратившийся получает ответ в течение одного-двух дней. Все раскладываем по полочкам: возможна ли операция или нет, если возможна, то какая это будет операция, сколько дней необходимо провести в клинике, сколько это будет стоить и так далее.
- Когда заходит речь о лечении рака, люди чаще всего едут лечиться в Германию или Израиль. Почему так происходит?
- Это совершенно верно. Люди говорят «мы поедем в Израили или Германию». А когда начинаешь с ними разговаривать и спрашивать, в какую именно клинику вы поедете, они не могут ответить. Деталей не знают. Не знают, в какой город ехать, в какую больницу, кто их лечащий врач, сколько он провел подобных операции, приняты ли в клинике какие-то международные стандарты. Зачастую людям приходится объяснять, что, если вы хотите лечиться за рубежом, вы должны знать все о клинике и враче. Приходится ломать стереотип «ну, туда же все едут».
- Есть и еще один стереотип: лечение — это всегда дорого.
- Это очередной миф. Лечение в «Анадолу» по карману среднестатистическому жителю России. Например, стоимость удаления опухоли головного мозга с помощью «КиберНожа», в которую входит и консультация, и необходимое количество сеансов, и изготовление всего необходимого для операции, стоит порядка 450 тыс. рублей. Много это или мало? Это цена поддержанного автомобиля в России. Можно ли сказать, что его может купить только обеспеченный человек? Не думаю.
Консультация онколога-профессора в нашей клинике стоит порядка 170 долларов, в Германии вы за эту услугу заплатите порядка 500-600 евро. Конечно, стоимость лечения рассчитывается индивидуально, и тут сложно назвать какой-то средний чек. К примеру, скажу, что какое-то сложное хирургическое вмешательство, полноценная операция стоит до 1 млн рублей.
- С какими проблемами к вам чаще всего обращаются пациенты?
- Специфика — онкопатология. Люди едут в «Анадолу» по разным причинам. Например, кому-то отказали в операции. Но есть такая поговорка «у двух юристов три мнения». В медицине точно также. Один доктор посмотрит и скажет, что это невозможно прооперировать, а другой отметит, что помочь можно. И у нас было много таких примеров.
- Владимир, работать с онкопациентами тяжело?
- Я часто чувствую себя психологом. Обращаются разные люди, с разными диагнозами, с разными стадиями онкозаболеваний. Кому-то удается помочь, кому-то, к сожалению, уже нет.
Важно, что всех пациентов, кто к нам обратился и прошел лечение в «Анадолу», мы ведем до сих пор. Мы им напоминаем, что нужно сдать определенный анализ, пройти обследование, получить консультацию. С онкологией всегда нужно держать руку на пульсе. Я, к сожалению, не знаю ни одного зарубежного медицинского центра, который ведет своих пациентов и делает это абсолютно бесплатно. У нас очень часто с пациентами складываются дружеские отношения. Когда пациент после долгого лечения приходит в офис со своей семьей, улыбается, думаешь, что ты, наверное, занимаешься хорошим делом. Такие моменты воодушевляют.
