В 2021 году Минобрнауки России запустило программу по созданию центров трансфера технологий. Это структуры, призванные ускорить путь научных разработок из университетов в реальный сектор экономики. Наиболее сильные вузы и научные организации начали формировать подразделения, которые берут на себя роль моста между бизнесом и наукой. Сейчас отобрано 39 таких организаций. В сентябре 2024 года подобный проект запустил Тюменский индустриальный университет, учредив собственный «Центр технологических инициатив». Его возглавил Сергей Ермаков. В интервью РБК Тюмень он рассказал, какие разработки ведутся в инженерном центре нового типа, как выстраивается коммуникация с отраслевыми компаниями и как такие проекты помогают вузам развивать финансовую устойчивость.
— Расскажите немного о себе. Как вы пришли в науку?
— Я из научной династии. Дедушка стоял у истоков порошковой металлургии в СССР, отец — лауреат премии правительства в области хладостойких материалов, металловед с огромным опытом. Но в профессию я пришел не сразу: первые 10 лет работал в бизнесе, прошел путь от помощника гендиректора до руководителя проектной организации. В 2015 году отец предложил заняться наукой. С тех пор я прошел путь от инженера до руководителя крупных проектов, возглавлял научно-образовательный центр «Северсталь-Политех» в Санкт-Петербургском политехническом университете Петра Великого. Год назад переехал в Тюмень руководить центром технологического лидерства в ТИУ.
— Ваш бэкграунд, а также сочетание в нем науки и бизнеса — это, кажется, идеальная комбинация для такой работы.
— Когда я понял, что классическим научным подходом больших результатов не добиться, пошел получать степень MBA — в области управления бизнес-процессами. В конце 2024 года защитил кандидатскую диссертацию. Такое сочетание — научного и бизнес-мышления — мы стараемся развивать и в команде. По сути, это наука, ориентированная на рынок, или бизнес, опирающийся на науку.
— Вузы стремятся сегодня быть не только образовательными, но и научными центрами. Насколько для ТИУ это актуально? В каких отраслях вы работаете и кто ваши ключевые партнеры?
— Для ТИУ эта тема максимально актуальна. Мы находимся в нефтегазовой столице России и являемся единственным отраслевым инженерным вузом в регионе. Университет в этом смысле уникален: мы должны давать рынку и научный, и кадровый ответ. Классический подход всегда был таким: студенты учатся, затем идут в науку и от науки пытаются реализовать разработки в индустрию. Но сегодня рынок требует другой модели. Университет выступает как научный центр и агрегатор прикладных решений для компаний. Студенты включаются в реальные технологические проекты уже на ранних этапах — с бакалавриата и магистратуры. Они работают в командах, получают живой производственный опыт, и к моменту выпуска некоторые из них переходят в компании практически бесшовно, а кто-то остается в университете. И для них это проще, и для бизнеса полезнее.
— То есть приоритет все же нефтегаз?
— В первую очередь — да, но нефтегазовая отрасль разнообразна. Это не только геология, бурение и транспортировка. Это и сервисные компании — «Бурсервис», ТОФС, Schlumberger, и металлургические — ММК, Северсталь, НЛМК, ОМК, ТМК, это и капитальное строительство, и материаловедение, и управление бизнес-процессами. Поэтому сказать, что мы занимаемся только нефтегазом, — значит сузить повестку. По факту мы задействованы почти во всем спектре прикладных инженерных исследований.
— В ТИУ Центр технологических инициатив (ЦТИ) появился чуть более года назад. Расскажите, чем он сейчас занимается и какие результаты уже есть?
— Главная проблема университетской науки — разрыв между научными школами и бизнесом, который хочет быстрых решений. Мы взяли на себя роль «переводчика»: связываем запросы компаний с возможностями университетских лабораторий и проектных команд. Мы общаемся в первую очередь с людьми внутри больших корпораций — «Газпром нефть», «Новатэк» и других — чтобы правильно сформировать их запрос, чтобы университет дал корректный и востребованный ответ. В рамках NDA я не могу раскрывать конкретные проекты, над которыми мы работаем, но направления такие: обустройство месторождений, цифровизация «нефтегаза» и прогностическая аналитика, модели поведения материалов и механизмов во времени, прогнозирование развития коррозионных дефектов, стоимостной инжиниринг, IT-разработка в инженерном проектировании. За год мы даже вышли «в космос» — работали с одним из предприятий Ростеха над материалами для спутников и безвоздушных сред.
— Что вы имеете в виду под «выходом в космос»?
— Это очередной выход к кросс-отраслевой задаче между отраслями. «Нефтегаз» — сложная сфера с точки зрения материаловедения и компетенции в этой сфере оказались востребованы при разработке материалов для космической техники. Мы помогали дочерней структуре Ростеха в части разработки материалов для спутников и систем позиционирования в безвоздушной среде. Для нас это важный кейс: университет должен реализовывать то, в чем он силен, и этим можно действительно гордиться.
— Сколько проектов сейчас в работе и сколько уже реализовано?
— Большинство таких разработок длятся больше года, поэтому на данный момент имеем промежуточные результаты. Проекты технологически сложные, зависят от заказчика и условий эксплуатации. Например, в Арктике и районах вечной мерзлоты продукт можно доставить только в период летнего завоза, а испытания возможны лишь осенью, после промерзания грунта. Сейчас мы создаем собственную стендовую базу и полигон, чтобы имитировать реальные условия эксплуатации прямо на площадке ТИУ и сократить временные циклы. Это позволит получать первые результаты гораздо быстрее.
— Насколько распространена практика создания таких технологических центров в России? Это уникальный кейс?
— Для Тюменской области — точно уникальный. По России судить сложно, во все вузы не заглянешь. Но, если говорить честно, я не знаю других команд с таким же набором компетенций и такой же моделью работы. Хотя уверен, что они есть.
— Можно ли назвать это трендом? Или это пока точечная практика?
— Это точечная практика, которая переходит в тренд. У университетов есть механизмы госфинансирования — субсидии, гранты, программы поддержки. Мы можем выполнять инициативные разработки за счет государства и поставлять бизнесу решения опережающего развития — те, которые понадобятся не сегодня, а завтра. Компании уже повернулись к университетам, но мы все еще учимся разговаривать на одном языке. И именно такие команды, как наша, помогают выстроить этот диалог.
— Вы уже перечислили новые технологии, которые могут повысить эффективность работы на месторождениях. Есть ли планы по созданию полного цикла испытаний в Тюмени?
— Да, мы движемся именно туда. Сейчас формируем инфраструктуру полного цикла: от разработки до пилотного производства и серийного выпуска. Алгоритм такой: университет разрабатывает технологию, малое инновационное предприятие (МИП) при ТИУ быстро закупает, собирает и пилотирует продукт. Затем идет создание научно-производственной организации (НПО). Это структура, через которую университет сможет выпускать малосерийное высокотехнологичное оборудование. Мы уже создаем МИП. После выхода на стабильное пилотирование перейдем к формированию НПО.
— Может ли университетская наука приносить доход и помогать развитию инфраструктуры вуза?
— Да, и корреляция здесь прямая. У любой такой дочерней компании ВУЗа есть дивидендная политика. Реализация продукции приносит доходы, и часть дивидендов идет обратно на развитие университета: лабораторий, перспективных исследований, стартапов студентов, ремонта инфраструктуры. Это реальный путь к финансовой устойчивости вузов, но он возможен только в диалоге с бизнесом.
— Как вы привлекаете студентов в проекты ЦТИ?
— Мы их трудоустраиваем. У студентов свежий взгляд, часто нестандартные, сильные решения. Им нужно только дать возможность работать самостоятельно. Когда они включаются в проект, мотивация учиться растет кратно. Работа оплачивается и мы стараемся давать конкурентную зарплату за счет заказов индустриальных партнеров. Как показывает опыт и в СПбПУ, и теперь в ТИУ, такие студенты после выпуска не уходят — продолжают работать, делать исследования, писать диссертации. Это win-win: университет растит свои кадры, а студенты получают опыт и деньги, не разрываясь между учебой и подработкой.
— То есть часть студентов сами приходят к вам?
— Да, мне часто пишут напрямую. Недавно, например, директор института позвонил и сказал, что есть очень сильная студентка. Мы ее взяли, и она действительно оказалась отличным специалистом. Университет помогает нам формировать такие команды.
— Какое из решений, придуманных студентами, вас удивило?
— Один из моих студентов разработал приложение, которое распознает долю вязкой составляющей при испытании падающим грузом. Обычно это делает лаборатория по ГОСТу, вручную оценивая излом. А он предложил сделать приложение, которое с помощью камеры определяет параметры излома, копит данные, точность которых со временем растет. Мы бы сами до такого не додумались — это нестандартный взгляд и придуманное решение в будущем позволит сильно сэкономить время металлургических компаний.
